В первую нашу встречу Борис Николаевич Симонов показался мне человеком уставшим, изнуренным тяжелой судьбой и оттого утратившим здоровье. Во второй разя застала его спящим в офисе магазина «Трансильвания» после выматывающего заказа 36 тыс. наименований дисков. Еще через полчаса в ресторане я напрочь забыла о его седой бороде.
- Жизнь моя развивалась какими-то этапами, - говорит Борис Симонов, бегло изучая суши-меню. - Молодость, жены, дети, обязанности. В какой-то момент живость восприятия музыки притупилась, и оно странным образом пошло в обратном направлении. Я стал наслаждаться всем тем, что знал в детстве, как будто наверстывая упущенное и недогулянное. Борис Николаевич вырос на Таганке. Отец был начальником
управления Министерства внешней торговли, но семья безропотно ютилась в коммунальной квартире.
Все друзья вокруг занимались пластинками - выносили во двор динамики и устраивали коллективное прослушивание зарубежной музыки.
После недолгого отсутствия - Борис вместе с родителями прожил три года в Скандинавии -Симонов вернулся и продолжил свое увлечение рок-н-роллом. Всем, что было модно в 1960-70-е. Была у него в школе своя группа. Играли Beatles, Rolling Stones. Одноклассники пытались петь что-то по-русски, но Борис этого категорически не переваривал.
- Русский не приспособлен своими оттенками к рок-н-роллу. Я не изучал никогда языки и
иностранных текстов не понимал - вполне допускаю, что там поется полная глупость. Но для меня
песни были всегда какой-то магической формулой, аналогичной культу Карго: во время Второй
мировой войны американские самолеты сбрасывали в океан ящики с продуктами и одеждой для
солдат, и то, что уносило, подбирали папуасы, искренне полагая, что это им прислано верхними
людьми. Также у меня было с пластинками. Это некие ценные артефакты, которыми исчисляется
богатство.
В советское время зарубежные пластинки попадали в страну через руки артистов и дипломатов. По паре артефактов перепадало и Борису - отец привозил «винил» из командировок. Остальное приходилось покупать или выменивать на толкучках, которые происходили подпольно, по зловредности приравнивались к тунеядству и считались идеологической диверсией. Деньги на винил Борис зарабатывал сам - скупал бобинную пленку, которую теле- и радиоинституты сдавали в магазины как некондиционную.
- Нормальная пленка стоила 8 рублей за километр, а эта шла по 2 рубля. При этом 5% метража
было западного производства, без склеек. Я платил продавщице, отрезал эту часть, наматывал на
бобины, записывал музыку с пластинок и продавал как новую. То есть запись в цене не учитывалась.
Все были счастливы - западная пленка, да еще и с музыкой. Меня считали больным, но я нормально
зарабатывал и покупал «винил». Так в течение нескольких лет собрал довольно приличную
коллекцию. Правда, однажды отец зашел в кладовку, увидел там мотки пленки и со словами, что не
допустит в семье спекуляций, выбросил все в Яузу.
Комментарии (0)
Распечатать